Маша асанне
Бабушка Маша
Ольга Узяновӑн калавӗ
рассказ Ольги Узяновой
Асаннен сасси пӗтӗм вӑрмана янратрӗ. Ман ӑҫталла пымаллине халӗ пӗлрӗм. Унталла, тӳрелле, унӑн сасси ченнӗ енне.
Эхо бабушкиного голоса раскатилось по всему лесу. Теперь я знала точно, в какой она стороне, и куда мне нужно идти. Туда, прямо, на ее голос.
Эпӗ пиллӗкре. Тен, кӗҫӗнрех, тен, аслӑрах-та. Эпӗ ун чухне шкула каяйманнине кӑна астӑватӑп.
Мне пять лет. Может, меньше, а может, и больше. Точно помню только то, что я еще маленькая и пока не пошла в школу.
Тата канлӗхпе пархатарлӑха астӑватӑп. Эпӗ кӗпепе сандали тӑхӑннӑн уҫӑлса ҫӳретӗп. Юман турачӗсем витӗр хӗвел пӑхать. Ҫавна пула тавралӑх тӗрлӗ ешӗл тӗспе йӑлтӑртатать. Питӗ лайӑх вара.
А еще я помню, что мне очень хорошо и спокойно. Тепло, я в платьице и в сандаликах. Светит солнце, пробивается через зеленые ветки дубов. Зеленый цвет вокруг и в разных тонах. И от этого так хорошо.
Шкула кайиччӗнхи ачалӑха шӑпах ҫапла асра юлнӑ: ҫулла, хӗвеллӗ, асаннепе вӑрманта.
Я помню свое детство до школы именно так: лето, солнце и лес с бабушкой.
Тахҫан Шупашкартан инҫе мар, Атӑл хӗрринчи Вӑрманкасси ялӗнче “Хуран кати” санатори тӑнӑ. Аттепе анне пире пӗр-икӗ сменӑна кайма путёвка илеччӗҫ те эпир асаннепе унта кашни ҫуллах ҫӳреттӗмӗр. Вара ҫур ҫу тавра эпир унта иртереттӗмӗр.
Когда-то недалеко от Чебоксар, в деревне Вурманкасы близ берега Волги стоял санаторий “Березовая роща”. Мы с бабушкой ездили туда каждое лето, мои родители брали нам путевки на одну, а иногда и на две смены. Это была почти половина лета.
“Хурӑн кати” татӑклӑ кун йӗркеллӗ сиплевлӗ санаторий пулса. Вӑраннӑ хыҫҫӑнн ирхи апат. Унтан сипленӳ. Кашни хӑнана процедурӑсем ҫырса параччӗҫ. Парафин ваннисене хальхи пӗкех астӑватӑп – вӗри парафин ӑшне пӳрнесене антаратӑн та вӑл ӑна хыпарласа илет, ӑшӑтать. Пластилин пек, анчах лайӑхрах, шӑрши те кӑмӑллӑрах. Е тата вӗри лӑсӑллӑ ваннӑсем – выртатӑн, хыр вӑрманӗ шӑрши кӗрекен шывра чӑмпӑлтататӑн. Ман юратнӑ процедурӑсенчен пӗри – тӑвар хӑвӑлӗччӗ: урайӗнчи, аяксем, мачча ҫинчи тӑвар кристаллӗсем ҫине пӑхса киленетӗн, тӑвара тыткалатӑн, пӳрнесем урлӑ юхтаратӑн.
“Березовая роща” был лечебным санаторием с четким распорядком дня. Сначала подъем и завтрак. А потом лечение. Каждому гостю прописывали процедуры. Как сейчас помню парафиновые ванны – опускаешь пальцы в горячий парафин, он принимает форму рук, окутывает, согревает. Как пластилин, только лучше, и запах приятнее. Или горячие хвойные ванны – лежишь, плещешься в воде, пахнущей сосновым лесом. Одной из моих любимых процедур была соляная пещера: сидишь, рассматриваешь кристаллы соли на полу, на стенах и потолке, трогаешь их, рассыпаешь сквозь пальцы.
Унтан - кӑнтӑрлахи апат. Питӗ тутлӑ пулнине астӑватӑп. Эпӗ яланах шӳрпене савӑнаттӑм – мӗншӗнне астумастӑп, анчах та ҫак яшка мана ӑс ҫухаттараччӗ. Унӑн шӑрши те хӑйне евӗрлӗччӗ, нимӗнле урӑх апат та ун пек шӑрӑшлӑ мар. Эпӗ ҫак сӑмахсене ҫырнӑ май сӗлӗк юхать ман: халь те юратсах хӑймапа тата тин татнӑ ешӗллӗхпе шӳрпе ҫиеттӗм.
А потом – обед. И я помню, что было очень вкусно. Я всегда радовалась шурпе – не знаю почему, но этот суп просто сводил меня с ума. У него был особенный запах, такого больше нет ни у одного блюда. И вот я пишу эти строки, а слюнка так и бежит: сейчас я бы с удовольствием съела шурпе со сметаной и свежей зеленью.
Кӑнтӑрлахи апат хыҫҫӑннах санаторире лӑпкӑ сехет пулнӑ. Кӑнтӑрла иртсен икӗ сехетлӗхе пӗтӗм санатори пулӗмӗсене таврӑннса ҫывӑрнӑ.
А еще в санатории был тихий час. Сразу после обеда. Это были два часа посреди дня, когда весь санаторий расходился по комнатам и спал.
Анчах та асаннепе эпир ҫывӑрмастӑмӑр, эпир вӑрмана каяттӑмӑр. Тӗрӗссипе каласан, вӑрмана асанне каяччӗ, эпӗ ун хыҫҫӑн ҫеҫ пыраттӑм. Ҫак калама ҫук пысӑк ирӗклӗхе — пурне те ҫывӑрма вырттарнӑ вӑхӑтра вӑрманта уҫӑлса ҫӳренине – халӗ те астӑватӑп. Паллах, вӑрмана кайма асаннен хӑйӗнпе пӗрле карҫинккасем те пулнӑ, вӗсенчен пӗри вара мана лӗкеччӗ.
Но мы с бабушкой не спали, мы уходили в лес. Точнее, уходила бабушка, а я следовала за ней. В детстве мне сложно было понять, зачем спать днем, когда это делать приятнее ночью. И я до сих пор помню это ощущение, когда всем положено спать, а меня отпросили. В этом была невероятная свобода – не спать днем, а гулять в лесу. Конечно же, корзинки у бабушки были с собой, и мне доставалась самая маленькая.
Вӑрманта питӗ кӑсӑклӑ. Тункатасем, кӑмпа-ҫырла, ҫулҫӑ-турат, хурт-кӑпшанкӑ. Ун чухне ҫак мӗн тӗрри лайӑххине эпӗ ытарса пӗтереймен те пулӗ. Ача пек интересленсе асанне хыҫҫӑн ҫеҫ ҫӳренӗ. Асанне вара, яланах хастар та яштака пӳллӗскер, эпӗ пӗчӗк пулнине пӑхман. Вӑл яланах ман ҫине мӑн ҫын ҫине пӑхнӑ пек пӑхатчӗ.
В лесу было здорово и интересно. Пеньки, грибы, ягоды, листочки, жучки. Не думаю, что я тогда понимала, как это здорово. Я просто принимала эти походы и с детским интересом следовала за бабушкой. Моя бабушка, всегда энергичная и стройная, не делала мне скидок на возраст. Мне кажется, она всегда относилась ко мне как ко взрослой.
Вӑрман вӑл – асамлӑ, анчах та хӑрушӑ вырӑн. Эпӗ вара мӗнле-мӗнле ҫырла ҫиме юрассипе юрамассине пӗлсе тӑнӑ. Е мӗнле-мӗнле кӑмпа пуҫтарма юрассине, хӑшне вара - тытма асӑрханассине е лапчӑтса та хӑварма юрассине. Сыр кӑмпине таптама юрататтӑм вара - ватӑ кӑмпасенче симӗс пӑс пуҫтарӑнать, вӗсем ҫине сиксен, кӑмпа ҫуролать те, асамлӑ тӗтӗм тулалла тухать.
Лес – чудесное, но в то же время и опасное место. И я знала, какие ягоды съедобные, а какие – нет. Или какие грибы можно собирать, а какие – лучше не трогать, а лучше и вовсе раздавить. Я обожала давить «дождевики» – в стареньких грибах собирался зеленый дымок, и, когда я прыгала на них, грибочки лопались и чудесный дымок выходил наружу.
Ҫӗр ҫырли, хӑмла ҫырли, ҫӗмӗрт, мӑйӑр – мӗн пур ҫимелли, эпе ҫавна пуҫтараттӑм. Алӑсем вара ҫырла сӗтекӗнчен тӗксӗмленеччӗҫ, анчах та ҫырла ҫав тери тутлӑччӗ, канмалли вӑхӑтра пуҫтарни тата. Ҫу вӑл - пӗчӗк пурнӑҫ теҫҫӗ. Маншӑн вара ҫак вӑрманти ик сӗхетле ҫулҫурев пӗчӗк ҫуллаччӗ.
Земляника, дикая малина, орехи, черемуха – я собирала все, что было съедобно. Руки потом темнели от сока ягод, но это все было так вкусно, да еще и во время тихого часа. Говорят, что лето – это маленькая жизнь. Для меня этот двухчасовой поход в лес был маленьким летом.
Асанне те ҫырла-кӑмпа пуҫтараччӗ. Ҫырла пӗтсе кӑмпа тухма ӗлкереймен вӑхӑтра вара хурӑнпа юман турачӗсене татаччӗ. Вӗсенчен вӑл мунча валли милӗксем ҫыхаччӗ, унта эпир каҫсерен ҫӳреме юрататтӑмӑр.
Бабушка тоже собирала ягоды и грибы, а в межсезонье, когда ягоды уже отошли, а грибы еще не появились, бабушка собирала свежие ветки березы или дуба, чтобы потом сделать веники. Ведь по вечерам мы ходили в баню.
Ҫапла пӗрле пурҫӗре те илекен, пӗтӗме вӗрентекен, ҫитӗннӗ ҫынпа калаҫно пекех калаҫакан (ман валли юратнӑ ҫырла хӑваракан!) асанне кашни ачанах пур пек туйӑначчӗ мана хам ача пулнӑ чух. Вун иккӗре вара, эпир ҫемьепе Мускава куҫнӑ хыҫҫӑн ҫеҫ, пурин те ачалӑха ҫакӑн пек иртменнине ӑнлантӑм. Пӗрле вӗренекенсенчен хӑшӗ-пӗри вӑрманта хӑрушӑ пулнӑран унта нихӑҫан пулман иккен, урӑххисем вара ӗнепе хурсене зоопаркра кӑна курнӑ.
Тогда, в детстве, мне казалось, что это есть у каждого ребенка – такая классная бабушка, которая возьмет с собой, всему научит, будет относиться как к взрослой (но ягоды оставит для меня, зная, как я их люблю!). А потом, лет в двенадцать, когда мы с семьей переехали в Москву, я поняла, что такое детство было не у всех. Некоторые из моих одноклассников никогда в лесу не были, потому что там опасно. А кто-то и вовсе видел коров и гусей только в зоопарке.
Вара ман ун пек асанне пурри вӑл пысӑк ӑнӑҫу пулнине ӑнлантӑм эпӗ.
И тогда я поняла, как же мне повезло с моей бабушкой Машей.
Вӑхӑт иртрӗ, хурӑн кати ҫук ӗнтӗ тек. Ун вырӑнне – сауналлӑ, кинотеаторпа ресторанлӑ чӑнкӑ “Березки” кантри-отель.
Время прошло, березовой рощи больше нет. Вместо нее – кантри-отель “Березки” с сауной, кинотеатром, рестораном и СПА-комплексом.
Ман Маша асанне сакӑрвун виҫҫӗре. Халӗ те вӑл ҫутҫанталӑкпа ҫывӑх – милӗк ҫыхма, мунча хутса хурлӑхан ҫулҫӑллӑ чей ӗҫме юратать. Чӑн улшӑнмаллӑх.
Моей бабушке Маше восемьдесят три года. И она так же близка с природой. Так же любит вязать веники, ходить в баню, пить чай с листьями смородины. Истинное постоянство.
Вӑл хаваслӑ, хастар, ҫивӗч ӑслӑ. Эпӗ унӑн генӗсене еткерлӗхе илнӗ пулӗ тесе шанатӑп, сакӑрвун виҫҫере милӗк ҫыхса, мунча хыҫҫӑн хурлӑхан чей ӗҫессе шанатӑп.
Она активная, веселая, и у нее очень острый ум. Я надеюсь, что я унаследовала ее гены и в восемьдесят три тоже буду вязать веники с свое удовольствие и ходить в баню, а потом пить чай с листьями смородины.
Тата эпӗ манӑн мӑнуксем манран ытларах шӑнкӑравласса шанатӑп.
А еще надеюсь, что мои внуки будут звонить мне почаще, чем это делаю я.
Асаннем, эпе сасартӑк шӑнкӑравламастӑп пулсан, эсе “Ау-у-у!” тесе чӗн. Эпӗ илтетӗп те, шӑнкӑравлӑп.
Бабуль, если я вдруг не звоню, ты кричи: “Ау-у-у!”. Я услышу и позвоню.
Санӑн Оленьку.
Твоя Оленька.
Чăвашла Рыжова Виктори куçарнă.
Перевод на чувашский выполнен
Рыжовой Викторией
Рыжовой Викторией